О вреде скандалов говорилось много. Но иногда скандал может разрядить обстановку и пойти на пользу семейной жизни.
Хорошо помню, как перед самой моей свадьбой мы с подругами обсуждали приготовления, заказ студии, организацию банкета и прочие предсвадебные хлопоты. Аня тогда поинтересовалась: «А где вы после свадьбы собираетесь жить?» — «Пока у Димки, — ответила я, — а там посмотрим». — «Ну, желаю, удачи в бою», — задумчиво произнесла Аня. «Так уж и в бою!» — пошутила я. — «Поверь мне. Плавали, знаем!» Но вот прошли и забылись предсвадебные хлопоты, прошла и сама свадьба, оставив приятные воспоминания и красивый альбом с фотографиями… Начались будни. Димка по утрам убегал на работу, а мне, недавней выпускнице филологического факультета, еще предстояло найти. А пока я привыкала к жизни на новом месте.
Нелегкое занятие! Свекровь моя была женщиной умной и рассудительной. Но вот в доме действовал раз и навсегда установленный ею порядок, которому безропотно подчинялись муж и сын. И Лидия Петровна первейшей своей задачей считала приобщение юной невестки к этому порядку. «Если чего не умеешь — я научу», — говорила она. И тут же принималась учить. Наверное, полагая, что, если и умею, то все равно не так, как надо…
Слов нет, мои тогдашние плоды кулинарного творчества были далеки от совершенства. Но даже вполне справедливые нарекания свекрови будили во мне неготовность перенимать у нее опыт, а глухое раздражение и тоску.
Набраться терпения…
Как-то, выслушав сто двадцать первую за день инструкцию, на этот раз по поводу единственно верного метода стирки мужских носков, я «спаслась» от свекрови, нырнув в наушники. Она заглянула в комнату, и я кожей почувствовала ее взгляд. Ну и пусть! Под тихий аккомпанемент скрипки в голову вдруг пришла мысль: «Господи, что я делаю в этом чужом доме? Я так устала от навязанного опыта… Того и гляди, сорвусь на скандал. А с другой стороны, на нее грех жаловаться, она, правда, хочет нам добра. Но я хочу сама выстраивать свой быт. Пусть я буду первое время набивать шишки, но это будут МОИ шишки».
Примчавшись вечером с работы, Димка вмиг уловил мое подавленное настроение. «Солнышко, пойдем, прогуляемся», — и вот мы сидим в нашем любимом кафе. Как раньше…
— А хочешь, я угадаю твои мысли? — Димка шутливо прикрыл глаза.
— Угадай… — я глядела в стол.
— Ты… до смерти… хочешь… жареной картошки!!!
Я посмотрела на Димку и застыла с открытым ртом.Через секунду мы расхохотались. Картошка фри была навеки предана анафеме Лидией Петровной как исключительно вредное для здоровья блюдо. Ах, бедная моя любимая картошка… Но какой, же у меня замечательный муж!
— Димка, а ты не все мысли угадал…
— Да? А какие не угадал?
— А такие, что я тебя люблю!
Мы тогда о многом поговорили. Я выложила все как есть. Все, о чем думала, сидя в наушниках, чтоб не слышать Лидию Петровну. «Дурочка, ты думаешь, если меня нет дома целыми днями, так я ничего и не вижу? Вижу и очень хочу, чтобы у нас с тобой был свой дом, и ты в нем — единственная хозяйка. Рано или поздно так будет. А пока не получается с отдельным жильем — давай потерпим. Я прекрасно себе представляю, как могла «достать» тебя мама. Ну, хочешь, я с ней поговорю?» — «Нет… Так неправильно — разговаривать через тебя, как через переводчика. Скажет еще, что я тебя против нее настраиваю… Я уж сама как-нибудь…»
Благими намерениями
Все будет по-другому, решила я. Теперь я буду сдержанной буду внимательно слушать все, что мне говорит человек, который намного старше меня — который, между прочим, вырастил моего мужа. Я буду терпеливой… Ради Димки…
Но уже через несколько дней все мои благие намерения треском провалились.
Я стояла у зеркала с феном и мурлыкала под нос: «Все пройдет, и печаль, и радость!» Настроение было чудное: позвонила подруга и сообщила, что у них в издательстве есть вакансия корректора. Как раз на встречу с ней я и хотела отправиться.
Лидия Петровна сновала по квартире, потом остановилась возле меня с выражением лица, не обещающим ничего хорошего.
— Ты когда шторы постираешь в вашей комнате?
— Не знаю, — я пожала плечами.
— Я зашла в вашу комнату — это же просто срам! Ты и дома такое допускала?
Лучше бы она про дом не упоминала. Меня понесло…
— Дома я раз в год заказывала экскаватор! Грязь выгребать! А шторы раз в пять лет выбрасывала на помойку!
Хлопнув дверью, я побежала, не разбирая, куда. Очнулась у метро. Вспомнила про встречу, понимая, что «уже никто никуда не идет»… Перезвонила подруге
и, стараясь говорить спокойно, перенесла встречу на завтра. И пошла, глотая слезы, бездумно оглядывая шумно торгующий подземный переход…
— Девушка! — долетело до меня. — Погладьте котенка, только не плачьте…
У выхода из метро стоял седенький старичок с корзинкой. Оттуда выглядывало нечто взъерошенное и глазастое.
— Вы посмотрите, какой красавец! Внучка приказала: отдавать только в хорошие руки!
Я, молча, гладила серую мягкую шерстку. Котенок довольно жмурился и мурлыкал.
— Как его зовут?
— Гоша.
— Пойдешь со мной, Гоша? «А если нас с тобой не примут, мы поедем к маме… Или нет. Мы купим газету с объявлениями о сдаче квартир. Нет, мы позвоним — Диме… Ладно, там будет видно», — размышляла я по дороге. Домой я все-таки поднялась. И, открыв дверь квартиры, ощутила резкий аптечный запах. Сердце глухо стукнуло и провалилось куда-то в пятки… «Господи, ей плохо! Это я ее довела! У нее же сердце! А я на нее так орала! Что же теперь?» Я не могла сдвинуться с места…
Лидия Петровна выглянула в прихожую. Лицо красное от слез… И вдруг ее взгляд изумленно остановился на свертке.
— А… это что?
Я опустила глаза — котенок выглядывал из пакета.
— Это Гоша.
Ой, что сейчас будет… Мне было страшно поднять глаза.
— Славный какой… Кис-кис, иди сюда, маленький, — по голосу я поняла: она улыбается…
… Мы с Димкой давно живем в отдельной квартире. Часто ходим в гости к его родителям. На пороге нас неизменно встречает большой дымчатый кот с необыкновенно выразительными глазами. Это Георгий. Гошей его теперь трудно назвать. Такой важный…
Когда мы переезжали, Лидия Петровна уговаривала меня оставить ей Гошу. «Отдавать только в хорошие руки», — вспомнила я слова дедушки и согласилась…
